поставила свою корзину и села напротив рядом с мистером Хэксби, занявшим единственный стул. Она украдкой изучала Марвуда. Лицо бледное, кожа туго обтягивала высокие скулы, под глазами темные круги от усталости.

Он принял приглашение, но без особого энтузиазма. Будто ему было безразлично, что с ним происходит. Съел одно печенье, потом другое и немного порозовел.

Он поймал на себе ее взгляд.

– Как поживаете, госпожа… – Выдержал короткую паузу и добавил с небольшим нажимом: – Хэксби?

Она оценила обращение «госпожа», как бы это ни было глупо с ее стороны.

– Очень хорошо, благодарю вас, сэр.

Он обернулся к Хэксби:

– Не хочу причинить неприятности. Вы не против, что вас могут увидеть вместе со мной?

– Мы не слышали ничего, что могло бы нас обеспокоить, – промолвил Хэксби приглушенным голосом. – По поводу того дела. – Они были в комнате одни, но он нервно заерзал и наклонился ближе. – Не думаю, что мистер Олдерли все еще ищет Кэтрин Ловетт.

Мужчины обменялись взглядами. Олдерли были ее кузенами. Она ненавидела своего кузена Эдварда больше всех на свете.

– Я тоже ничего не слышал, – сказал Марвуд. – Вообще ничего.

– Кэтрин Ловетт стала Джейн Хэксби, – сказал Хэксби. – Знаете, я сам почти поверил в это. Она мне очень помогает в чертежном бюро.

– Я все еще я, сэр, – сказала она резко. – И сижу здесь, подле вас. Я не забываю, кто я такая и что мне причитается. Я также не забыла, кто причинил мне зло. – Она пристально и холодно на них посмотрела. – По крайней мере, в этой компании я Кэтрин Ловетт.

Хэксби смутился:

– Прошу, не огорчайся.

Она увидела на его лице беспокойство.

– Не тревожьтесь за меня, сэр. Когда я была ребенком, у меня было прозвище Кошка. У меня есть когти.

– Вы довольны? – спросил Марвуд.

– Я служанка, сэр. Я помогаю мистеру Хэксби в его работе. Я живу тихой жизнью. Чего еще могу я желать? – В ее словах слышалась горечь, и она резко сменила тему: – По кому вы носите траур?

Марвуд кутался в свой черный плащ, как черепаха прячется в панцирь. Хэксби прочистил горло, заполняя повисшую тишину. Ему было неловко из-за ее резкого неженского поведения. Он свыкся с ним, когда они оставались наедине, но ему было не по душе, когда она разговаривала настолько прямолинейно с другими.

– По отцу. С пятницы. – Марвуд опустошил второй бокал вина. – Его сбила телега на Флит-стрит.

– Мне очень жаль, сэр, – сказал Хэксби.

– Мне не следует утомлять вас своими горестями. Расскажите мне о суде, где заседают эти три судьи. Отчего они попали в один список?

– Оттого, что Пожарный суд обычно состоит из трех судей для слушания каждого дела, – ответил Хэксби немного холодно, поскольку Марвуд отклонил его попытку выразить сочувствие. – Возможно, было дело, которое они слушали вместе. Или будет.

– Трое судей для процесса?

– Не процесса, сэр. Суд существует, чтобы разрешать споры, возникшие из-за Пожара. Парламент и Сити заинтересованы, чтобы восстановление началось как можно скорее и чтобы затраты распределялись справедливо между всеми заинтересованными сторонами. Во многих случаях арендаторы и им подобные по-прежнему обязаны платить арендную плату за недвижимость, которой больше не существует. И это еще не все. Условия аренды делают их ответственными за восстановление. Естественно, часто у них нет средств на это, поскольку они потеряли во время Пожара все. Поэтому парламент учредил Пожарный суд и наделил его исключительными полномочиями разрешать подобные споры и создавать собственные прецеденты.

– Должен быть список предстоящих дел, – сказал Марвуд. – Если бы я знал, какие дела будут рассматривать эти трое…

Хэксби сказал:

– Это зависит от того, кто из судей свободен.

– Мистер Челлинг должен знать, – сказала Кэт. – Ему первому это становится известно.

– Но иногда назначение не объявляют публично до последней минуты. Чтобы не вызывать раздражение судей. Они не хотят, чтобы им докучали.

Марвуд помедлил.

– Не хотелось бы снова беспокоить мистера Челлинга.

Хэксби улыбнулся:

– Он несдержан на язык. А ваши связи произвели на него большое впечатление. Он будет пытаться использовать вас при любой возможности. Всем станет рассказывать, что вы его друг.

– А что, если вы наведете справки, сэр, – обратилась Кэт к Хэксби, – и так, будто речь идет о совершенно другом деле, скажем, о деле одного из ваших клиентов…

– Вы это сделаете, сэр? – спросил Марвуд с нетерпением.

Хэксби колебался.

– Ну, у меня сейчас полно дел, и я…

– Он сделает это, сэр, – перебила Кэт, прекращая ненужное притворство, – а вы сделаете кое-что для нас в ответ?

– Джейн! – воскликнул Хэксби. – Это невежливо.

– Мне плевать на вежливость, сэр.

– Чего вы хотите? – прямо спросил Марвуд в ответ на ее прямоту.

– Вы могли бы одолжить мистеру Хэксби денег?

– Джейн!

Кэт и Марвуд уставились друг на друга. «Может, – подумала Кэт, – он рассердился, что я попросила его об одолжении в такой момент». Но выглядел он вполне преуспевающим. И сейчас было не до сантиментов. Разве за добро не платят добром? В конце концов, речь идет о бизнесе, обмене услугами.

– Ну, – неуверенно промолвил Хэксби, – вообще-то, я не могу отрицать, что ссуда мне не помешала бы.

После обеда Хэксби и Джейн взяли экипаж и отправились на Генриетта-стрит.

Чертежное бюро на Генриетта-стрит служило для Кэт убежищем, ибо правительство не питало к ней симпатии. Репутации ее покойного отца и покойного дяди пристали к ней, как дурной запах, а живой кузен желал ей зла.

Но чертежное бюро мистера Хэксби было для нее больше чем убежище: это было место, где она, если повезет, могла научиться профессии, которую она ставила выше всех на свете. Подобно великому римскому архитектору Витрувию, она мечтала проектировать дома, которые были бы прочными, красивыми и полезными, подобно птичьим гнездам или пчелиным ульям.

Наемный экипаж означал дополнительные расходы, понимала Кэт, но это было неизбежно. Они ехали молча почти до самого конца, когда Хэксби обратился к Кэт:

– Мне не понравилось, что ты попросила денег у Марвуда. Да еще так прямолинейно.

– У нас есть другой выбор, сэр?

Когда они стали подниматься по лестнице, Хэксби оперся на руку Кэт. Они поднимались этаж за этажом, и чем выше они взбирались, тем сильнее он опирался на ее руку и тем медленнее переставлял ноги.

Чертежное бюро находилось на последнем этаже. Перестроенный чердак во всю ширину дома с широкими мансардными окнами, делающими помещение очень светлым. Два наклонных чертежных стола располагались под углом к окнам, на расстоянии друг от друга, их можно было свободно передвигать, чтобы увеличить, а иногда уменьшить свет, падающий из окон.

Как только мистер Хэксби и Кэт вошли, Бреннан отложил